Про жадного мельника

 

Жил был мельник один — богатый, жадный и злой до крайности. И вот надумал он опричь мельницы еще стадо коров завести —все больше прибытку будет.

Купил он, говорят, двадцать коров. Сиротского сына Ванюшку нанял масло мешать. Мать у него умерла, а отец где-то на германской без вести пропал... Робит Ванюшка от зари до зари за семь копеек — масло мешает. А хозяин строгий, никуда отлучиться не дает.

Поехал раз мельник в город, а Ванюшке строго-настрого наказал:

- Сиди на мельнице неотлучно. Работай рук не покладая. Чужих на мельницу не пущай. А я тебе за это маленькую гармошку из города привезу.

Обрадовался Ванюшка — давно ему гармошку завести хоте-ось.

- Ладно, говорит, - никого не пущу.

Уехал мельник, а Ванюшка сидит у окошка и сметану мешает. К вечеру дело пошло - солнышко закатилось. Смотрит, а к мельничному пруду лодка плывет.

Вышел на берег старичок седенький, подходит к окошку и говорит:

- Робишь, Ванюшка 

- Роблю, дедушка.

 - А не пустишь ли ты меня переночевать?

 - Боюся я. Хозяин не велел - заругается.

 - А ты ему не сказывай. Я рано-поутру уйду - он и догадается. А я тебе за это подарочек дам.

Подходит старичок к кадушкам со сметаной, вынимает из-за пазухи дудочку и начинает играть. Как только он заиграл, мутовки сами сметану мешать зачали. Да быстро так мешают. Обрадовался Ванюшка, что теперь ему легче будет со сметаной управляться.

- Ну, ладно, - говорит, - ночуй тогда.

А старичку только то и надо было. Вот полегли они спать. Ночью услышал Ванюшка, что кто-то по мельнице ходит. Только хочет голову поднять, да заиграла дудочка протяжно - он и уснул. Утром приехал мельник и смотрит - двери настежь открыты, собаки сметану долизывают, а Ванюшка на полу спит. Вот тебе и барыш. А у мельника в подполье казна была в шкатулке спрятана. Кинулся он туда, хвать-похвать, а казны-то и нету. Только трещница осталась, да записка лежит. А в той записке написано:

«Не твои это деньги - не тебе имя и владеть. Тебе и трешницы хватит. А Ванюшку не трожь, а то худо будет».

Мельник даже за голову схватился. Глаза кровью налились, озверел, трясется весь. Схватил он кнут, подбежал к Ванюшке и давай его, сонного, лупить изо всей силы. Проснулся Ванюшка, заплакал, а тот все его лупит и лупит. В кровь излупил. А потом схватил его в охапку и из окошка на берег выбросил.

Лежит Ванюшка со сломанной ногой, стонет и пошевелиться не может. Пролежал он тут до ночи. Никто его не услышал, не увидел, никто помощи не дал. Только смотрит - опять лодочка к берегу подплывает. Вышел тот старичок на берег, перенес Ванюшку в лодочку и говорит:

 - Ничего, Ванюша, не печалься. Дело поправимое. А мельнику вот ужо будет за это.

Как вынул он из-за пазухи дудочку, да как заиграл протяжно, сразу Ванюшка оздоровел - будто и ноги не ломаны были. Вся хворь сошла. Приплыли они к другому берегу, и повел старичок Ванюшку в лес, за болото, в свою избушку, значит.

Стал он его там отпаивать, да откармливать - сроду так Ванюшка сытно да сладко не едал. Много ли, мало ли время прошло, не знаю, а только раз утром говорит старичок Ванюшке:

- Ступай-ка, Ванюшка, к мельнику, да попроси у него коровью шкуру за работу. А спросит если - зачем тебе шкура, скажи, что на болоте черемуха до самого неба выросла. Я, мол, по той черемухе на небо влезу, да шкуру там за сто рублев и продам. В большой цене она на небе-то.

Ванюшка так и сделал. Пришел к мельнику и коровью шкуру просит. А тот его кнутом из избы прогнал - все еще казну жалеет. Прибежал Ванюшка к старичку в слезах. А тот его утешает:

- Ничего, Ванюшка, не печалься. Поправим дело. Ложись, спи пока.

Прогнал мельник Ванюшку, а самого сумленье взяло. Может, в самом деле, правду про черемуху-то он сказывал. Не терпел и побежал на болото, Так и есть. Выросла на болоте черемуха до самого неба, высокая да сучковатая. Правду, значит, Ванюшка говорил. Пришел мельник домой и, никому ни слова не говоря, зарезал всех своих коров и целую неделю шкуры выделывал. Выделывает и приговаривает:

- Ай да барыш! Двадцать шкур две тыин рублёв. Двадцать шкур две тыщи рублёв.

А через неделю связал он те шкуры в тюк, взвалил их за спину и на болото отправился. Только думка его берет цела ли черемуха. Пришел на болото, смотрит стоит черемуха на месте целехонька. Вот он по той черемухе и полез на небо. Лезет день, лезет ночь на пятые сутки залез на небо. Увидел он поле бескрайное, мяконькой травкой покрытое. А вдали большой город виднеется. Огляделся мельник вокруг и зашагал к тому городу. Подходит, а у ворот стража стоит, а в будке с ключами сам апостол Петр сидит. Поглядел он на мельника и спрашивает.

- Зачем сюда, грешник, пришел?

- Кожу продавать принес.

- Кожа твоя нам не надобна. У нас даже бабы в сапогах ходют.

Взмолился тут мельник, видит опять дело к убытку клонится.

- Да ты только пусти меня. А уж я сумею - продам.

Осердился апостол Петр.

- Нет тебе места в раю по твоим заслугам.

И тут он в золотой свисток засвистел. И вот из травы выползли змеи, видимо-невидимо, и все на мельника кинулись. Он бежать, а они за ним ползут. Гнались за ним почитай весь день, ну все-таки убежал от них мельник. Проспал он ночь в траве, а на заре опять к городу побрел. Думает, как-нибудь, стороной пробраться не пропадать же добру. И с версту не прошел мельник, опять на змей наткнулся. Вправо повернул - змеи, влево по вернул и тут шипят, проклятые, караулят. Шагу ступить не дают. Делать нечего - ни с чем уходить приходится. Побрел мельник назад к черемухе.

А тем временем вот что случилось. Утром разбудил старичок Ванюшку, дает ему золотой топорик и говорит:

- Иди на болото, сруби там черемуху, что до неба выросла. У ней на каждом листе по золотому рублю висит. Сколько сумеешь взять, возьми и уходи отсюда. А то мельник вернется - все равно тебя сыщет. А ты иди на Каму-реку, на пароход садись. По Каме-реке, да по Волге-реке, плыви до самого Царицына. В семи верстах от Царицына на арбузной бахче отец твой живет, арбузы стережет. К нему и ступай - он обрадуется.

Пошел Ванюшка на болото и срубил ту черемуху. Полные карманы золота набрал - да только его и видели. Нашел ли он отца, про то не знаю. Ну, по правде сказать, с богатством-то его любой в сыновья взять согласится.

                А с мельником вышло так. Только хотел он на землю спускаться, хвать, а черемухи-то и в помине нет. Закручинился мельник. На небе ему жизни нет, и на землю вернуться не знает как. Три дня просидел, а потом придумал все ж таки. Изрезал он всю кожу на длинные ремни, связал из них веревку и давай спускаться. Далеко ли он уж спустился, не знаю, только на ту пору апостол Петр с обходом пошел. Смотрит - а с неба веревка висит. Осердился Петр. На слуг ангельских накинулся. Ругается:

- Опять не доглядели, неслухи. Вишь, архангел Гаврила по кабакам шляться ушел. Крылья ему обрезал, дак он, по веревке слез. Пусть его там и останется, греховодник.

Схватил он меч и одним взмахом веревку-то и перерезал. Полетел мельник камнем на землю. Еще по дороге от страху умер. А упал мельник прямо в болото, да там и сгиб. И следа от него не осталось. С тех пор и старичка больше в наших краях не видывали. Стало быть сделал с мельником расправу, да и был таков. А за что он не взлюбил его – неведомо. Да оно, конечно, и любить-то его было не за что.

Вот вам и вся сказка про жадного мельника.

Записана Н. Куштумом в селе Благовещенском, Туринского района Свердловской области от школьника Михаила Кайгородова, который слышал сказку от своего деда - колхозника Михаила Кайгородова, 1868 г. рождения. Опубликована в альманахе "Уральский современник" №2 1938 г.