Работник и поп

Сказка  записана П. В. Лепаловским в 1953 г. в дер. Григорьевне Каслинского р-на, Челябинск, обл. от его отца Василия Васильевича Лепаловского.

Работник и поп

Жил-был старик. Было у него три сына. Однажды получился недород, и начался голод. Вот старший сын и говорит отцу:

— Пойду я, тятька, наймусь, к попу в работники. Авось призаработаю немного.

И пошел.

А поп тот был скупой да жадный.

— Ладно,— говорит он старшему.— Будь моим работником. Но помни: работников я не кормлю. Нравится такое условие, живи, не нравится — уходи.

Подумал, подумал старший сын и согласился.

Вот он день проработал голодом, два дня, на третий не выдержал и убежал от попа.

То же самое получилось и со средним сыном.

Тут начал младший сын у отца проситься:

— Отпусти, тятька, меня к попу.

— Куды, тебе, дураку! Братья-то вон какие богатыри и то не выдержали.

А младший не унимается:

— Отпусти, тятька.

— Ну, ладно. Ступай.

Пришел младший к попу:

— Возьми, батюшка, в работники.+

 

А поп отвечает:

— Айда. Работник мне дозарезу нужен. Только помни: работников я не кормлю. Свое ешь.

— Ну, это для меня не страшно.

— Коли не страшно, так оставайся.

На утро поп поднялся раным-рано. Наелся блинов да пирогов и будит работника:

— Запрягай, Иван, двух лошадей на разнопряжку, за сеном поедем.

Запряг работник коней и поехали. Поп едет первым, Иван — вторым. Только выехали за деревню, Иван закричал:

— Батюшка! А ведь я веревку забыл.

Поп рассердился:

— Эх, ты, разиня! Беги скорей... Хорошо, что еще не далеко отъехали. Потеряли бы полдня зря.

Ивану только это и нужно было. Спрыгнул с телеги и побежал обратно. Поп дожидаться остался. Вот Иван прибегает к попадье и кричит:

— Матушка! Батюшка велел пирог ему послать. Говорит, долго проезжу, так есть захочу.

Подала попадья пирог. Иван тут же его за пазуху и побежал.

— Ну, что,— спрашивает поп,— взял веревку?

— Да я, батюшка, оказывается, взял ее сразу. Вон она у тебя на телеге лежит. И как это я не доглядел?

Поп так и взялся:

— Вот дурак небитый! Сколько время даром пропало. Садись скорей, поедем...

Едут. Иван ломает пирог да ест. Пока до покоса доехали, он полпирога оплел. И наелся досыта.

За работой не заметили, как солнышко за полдень перевалило. Поп проголодался.

«Эх,— думает,— зря я ничего не взял на обед».

Думает, а сам подторапливает работника:

— Давай, Иван, поскорее.

А Иван попевает песенки и нарочно медлит. «Пусть, мол, поп промнется как следует». Ему-то самому ведь не страшно: полпирога в запасе есть.

Сено накладено, возы увязаны, поехали домой. Поп опять едет первым, Иван — вторым. Лежит работник па возу и доедает вкусный пирог.

— Ты что, Ваня, ешь? — спрашивает поп.

— Как что, батюшка? Сено. Выбираю листушку и ем. Где ж мне хлеба взять? Ты ведь меня не кормишь.

Проехали немного, поп опять спрашивает:

— А что, Иван, вкусное оно?

— Попробуй, батюшка, поешь...

Взял поп листок, пожевал, пожевал да и выплюнул.

«Нет,— думает,— лучше до дому дотерплю».

А работнику говорит:

— Ты смотри, чтоб кони на другую дорогу не свернули.

Растянулся поп на возу и заснул. Едет Иван и видит: отворот пошел в сторону. Соскочил с воза и направил лошадь попову по другой дороге. Сам тоже лег спать. Ехали, ехали и приехали к вечеру в чужую деревню. Проснулся поп, начал работника ругать:

— Ты что слепой был, куда заехал?!

А Иван спокойно отвечает:

— Батюшка, ведь первым-то ты ехал. Смотрел бы...

— Да я спал...

— И я, глядя на тебя, тоже уснул.

Поругался, поворчал поп, да что делать? Решил заночевать.

— Иди,— говорит,— ищи ночлег. Домой ехать поздно, да и лошади устали.

А у Ивана в той деревне родня была. Он сразу туда и направился.

Приходит и просится:

— Пустите нас с батюшкой переночевать.

— Заезжайте, места хватит.

Рассказал хозяевам Иван, как они в их деревню попали, и говорит:

— Только когда будете нас садить ужинать, то приглашайте попа один раз. Мой поп любит, чтобы ему кланялись да просили. Не приглашать совсем — неудобно, а пригласите один раз и будет. Пусть голодом ночует. Сам-то тоже работников не кормит. Вот и пусть узнает, как не евши жить.

На том и договорились.

Заехали Иван с попом во двор, выпрягли коней и зашли в избу. Тут хозяйка самовар на стол и приглашает попа:

— Садись, батюшка, чаевничать.

— Нет. Спасибо. Сыт я.

— Садись, Иван...

— Пожалуй, сяду. Чаек-то я люблю.

Уселись хозяева за стол, Ивана усадили. Пьют. Один поп сидит в сторонке и ждет, когда еще раз пригласят. Ждал, ждал и не дождался. Так и остался голодным.

Напились, наелись, спать ложиться начали. Старик лег в угол под полатями, старуха на печку забилась, а Иван на полати полез. Полез и поп за Иваном.

Думает: «Дурак я. Сам из-за себя голодом остался. Приглашали люди, так еще ломался. Лежи теперь, щелкай зубами».

Много ли, мало ли прошло времени, все уснули. Только попу не спится: шибко он есть хочет. И на бок ляжет, и на спину, и на живот повернется — все равно не спится. В полночь давай будить Ивана:

—  Иван, а Иван!

— Чего тебе, батюшко?

— Я есть хочу...

—Вот выдумал! Тебя ведь садили чаевничать, так садился бы...

— Да, знаешь, как-то неудобно...

— Коли теперь удобно, так лежи, помалкивай.

Полежал, полежал поп и снова будить принялся:

— Иванушка...

— Чего тебе опять?

—Я есть хочу.

— Тьфу! Знал бы, так сроду к тебе в работники не пошел. И не кормишь, и спать не даешь. Ну, да я не такой, зла не помню. Иди, вон в залавке горшок с кашей стоит. Сам видал, как старуха из печки вытаскивала. Вот и поешь.

Слез поп тихонько с полатей, достал горшок. Чувствует, что еще не простыла каша: так и жжет горшок руки. Хотел поп есть да ложки найти не может. Опять к работнику:

— Я ложку не могу найти, Ванюша...

— Ешь, батюшка, без ложки. Успевай, пока хозяева не проснулись.

Подбежал поп к горшку да как запустит в него руку с жадности. А в горшке-то был вар горячий. Поп еле удержался, чтобы не взвыть диким голосом. Попробовал вытянуть руку из горшка, не тут-то было: так и слепило руку варом. В испуге сунул вторую руку в горшок, чтобы первую освободить, и она засела.

— Ванюша, в горшке-то ведь вар...

— Брось его, батюшка, коли так...

— Да не могу! Обе руки прилипли.

— Бей тогда, батюшко, горшок-то...

Бегает поп по избе и ищет обо что горшок разбить. Как раз луна выглянула из-за тучи, и поп увидал: лежит какой-то камень в углу под полатями. «Вот об него и разобью»— думает. Разбежался да как треснет горшком по камню, а это старикова лысина блестела.

Соскочила старуха с печки и заревела:

— Ой, убили! Ой, спасите!..

Прибежали сын с невесткой, что в соседях жили, и принялись кто реветь, кто кричать и ругаться.

— Где он, долгогривый черт? Дайте мне его!..

А попа и след простыл. Как увидел он, что натворил и — айда на улицу!

Тогда хозяева на работника насели:

— Это тебя, дурака, черт принес! Вот взбутетеним тебя да еще к уряднику сведем. Попадет вам обоим с попом!

Видит Иван, что дело не так оборачивается и говорит:

— Мне-то ничего не будет. А вот вам попадет. Сказывайте, куда попа девали? Кому ваш старик нужен? А ведь поп-то единственный на всю волость. Сказывайте, куда попа девали?

Испугались хозяева. Думают: «А и верно. Скажет, дурак, что мы попа куда-то задевали, не миновать плетей да каторги. Хорошо, если поп живой. А вдруг руки наложит со страху, вот и расхлебывай тогда.

Вот сын и говорит работнику.

— Ладно, Иван, мы к уряднику не пойдем. И ты тоже не ходи. Будто ничего не случилось. Отец-то ведь живым остался.

На этом и порешили.

Утром запряг Иван лошадей и поехал домой. Смотрит: выглядывает поп из-за крайней хаты и трясется, как лист на дереве.

— Ну, что, Ваня?— спрашивает.

— А ничего. К уряднику пошли. «Мы,— говорят,— его, долгогривого, в каталажку засадим». Ведь старика-то ты насмерть кокнул.

— Ох, господи! Что ж мне делать, Ваня?

— Плати двести рублей, все улажу. Они ведь мне родственники.

Делать нечего. Отдал поп работнику двести рублей.