Чудесные ягоды

Сказка записана Н. Куштумом в селе Благовещенском, Туринского р-на, Свердловской обл. от школьника, сына колхозника, Семена Белобородова.

Чудесные ягоды

Давно это дело было — от стариков слышано. Жил тут неподалеку на реке Туре охотник один, по имени Степан, по прозвищу Кривогубый. Прозвали так его за то, что больно некрасив на обличье был. Косоглазый да корявый, и кривая губа свесилась. Оттого и девки его не любили и маленькие ребятенки пужались. Даже когда свататься за дочь кузнеца попробовал, дак с отказом домой вернулся. Так ему в глаза и сказали:

— Да кто за экую образину, взамуж пойдет? Медведь тебе товарищ.

Осердился Степан, да и ушел из села в лес. Вот и начал он в тех лесах охотиться. А парень он был здоровый: один на медведя ходил, ни черта, ни лешего не баивался. Сирота он был круглая, к родному месту ничем не привязанный. Всего раз в месяц в село захаживал—шкуры продать, да провиант запасти. Да и то досада брала: больно дешево за шкуры платил Анкудин-лавочник, а за товары брал втридорога. А что тут поделаешь? До ближнего базару, почитай, сто верст, да и там мошенники водятся.

Однако зол был Степан на Анкудина до крайности. Изругает его Степан последними словами, а тот только посмеивается. Знал, собака, что опричь его не к кому сунуться. Урядник за его, поп за его, старики тоже за его — никак к Анкудину не подступишься.

Ну, ладно, идет раз Степан по лесу. За поясом топор, ружьишко за плечами, а в руках по капкану несет. На промысел значит, вышел. Только слышит: в стороне в болотине кто-то вроде жалобно так постанывает. Он туда. Смотрит: а в болоте седенький старичок по самые плечи утоп, из трясины не может вылезти. Тут старичок и взмолился жалостно:

— Выручи меня, Степанушко. Болотный леший за ноги схватил — никак не отпустится. Поделать ниче не могу — не подвластный он мне.

А Степан ему в ответ:

— Не робей, старичок, выручу.

Вот он срубил длинную сосенку и протянул ее старичку. Старичок уцепился за нее, а Степан и начал его вытягивать. А сила в нем была немалая. Вот уже коленки показались, старичок за камыш руками хватается — да не тут-то было. Не может Степан совсем его вытащить — крепко леший за ноги держит. Что тут делать? Призадумался Степан, а леший тем временем сызнова старичка на дно потянул. Закричал старичок:

— Степанушко, тону! Степанушко, выручи!

Степан озлился даже — «что за леший, сила не берет» — да как швырнет топор в болото.— То ли он лешему в голову угодил, то ли напугал его, только старичок вдруг закричал:

— Отпустился! Отпустился!

Тут Степан не растерялся: как дернет жердину — старичок охнуть не успел, как на берег вылетел. Встал он на ноги, весь тиной заляпанный, пиявками искусанный и говорит:

— Спасибо, Степанушко. Выручил ты меня. Чем тебя наградить, чем пожаловать?

А Степан ему в ответ:

— Ничего мне, старичок, ненадобно. Сегодня я тебе помог, завтра ты мне поможешь — вот и расквитаемся.

— Экой ты глупый, — усмехнулся старичок.— Ну, да ладно, пойдем ко мне в гости.

Привел он Степана к себе в избушку, накормил его, чаем напоил, а на прощанье и говорит:

— Я твоей услуги не забуду. От всякой беды уберегу. А что ты даром ничего не берешь — это правильно. Всяк человек сам всего достичь должен. Задам тебе задачу. Вот тебе волшебная сабля. В молодости я ее на Шайтанском заводе отковал. Сила в ней особая. Иди ты на юг три дни и три ночи. На высокой горе увидишь малинник; живет там трехглавый змей-полоз. Признаться, он и мне надоел. Зло на меня имеет. За что он зол, тебе знать ненадобно. Прилетит ночью к избушке и пакостит. Пробраться ко мне не может, а жить мешает. Стережет тот змей чудесные ягоды на трех кустах. С первого куста ягода красоту дает неписаную — эту ягоду сам съешь. Со второго куста ягода здоровья на сто лет дает — эту ягоду невесте скорми. Тебе эта ягода ни к чему — ты и так до ста лет будешь жить. А с треть' его куста ягода — людей безобразит. Кто ее съест — у того будет голос жеребячий, лицо свинячье, а на теле — медвежья шерсть. Эту ягоду ворогу отдай. Саблей змея убей и себе по ягодке возьми, а остальные не тронь — мне понадобятся.

Ушел Степан на юг и сделал, как было велено. Змея сонного убил и себе взял три чудесных ягоды. Не утерпелось Степану — свою ягоду тут же съел и к речке бежит. Посмотрел в воду и ахнул. Он ли это? Глядит на него из воды красавец писаный. Лицо розовое, волосы кудрявые, брови стрельчатые. Возрадовался Степан и в родное село поспешил.

На третьи сутки домой пришел и сразу к кузнецу сватов заслал — Анютку сватать. Тут уж об отказе и слова нет. Съела Анютка чудесную ягоду — похорошела, соком налилась — пышная да румяная стала. Справил Степан свадьбу и с женой обратно в лес ушел — так ему там понравилось. А по селу сплетницы слух пустили, что де есть у Степана чудесные ягоды всякие, да только он их про себя бережет.

Живет Степан в лесу неделю, живет месяц, на охоту не ходит — а все с женой милуется. Вот однажды приезжает к нему Анкудин-лавочник. Поздоровался и говорит:

— Ты ко мне не едешь, дак я сам наведался. Много ли шкурок запас?

— Ни одной не запас — все некогда.

Тогда Анкудин такую речь повел:

— Слыхал я про твои чудесные ягодки. А нет ли у тебя таких, чтоб не болеть, не хворать, всех богаче стать и опять молодому сделаться? Не продашь ли мне одну?

— Есть и такие,— говорит Степан.— Да только самому сгодятся.

Стал тут его Анкудин всяко обхаживать, да уговаривать. Для виду Степан поупрямился, а потом сдался и вредную ягодку ему за тыщу рублей продал. Взял Анкудин ту ягодку и скорей уехал. Боялся, что Степан раздумает. По дороге не утерпел и съел ту ягоду. Едет и думает:

«Ну, теперь заживу».

А кони фыркают и летят, как бешеные.

Вот подъехал Анкудин к своей лавочке. Смотрит народ: слезло с телеги страшилище — голос жеребячий, лицо свинячье, а шерсть медвежья. Бабы сразу в стороны разбежались, а мужики, которые похрабрей, с кольями на него бросились, собак науськивают. Еле Анкудин ноги унес. Убежал он в лес и думает:

«Что за притча? Пошто они меня за черта признали?»

Вынул из кармана зеркальце и ахнул:

— Ив самом деле, черт!

Сел и заплакал. Ну, однако, делать нечего. Просидел он в лесу до вечера и домой побрел. Подходит к селу, а там караул стоит. Ну, он все-таки задами пробрался к дому и в окошко постучал. Увидали его домашние и крик подняли, все село всполошили. Еле-еле убег Анкудин. Голову камнем разбили, своя же собака штаны изорвала. Бежит он по лесу и думает:

«Постой же, Степан. Это тебе так не сойдет».

Решил он Степана ночью спалить и смерти предать. Идет он по тропке час, идет два, идет три. Смотрит: справа огонек горит, а у окошка Степан сидит. С неба месяц светит, все вокруг видать. Наломал Анкудин хворосту, спичку приготовил и к избе пополз. Поджег он хворост в четырех углах и ждет. У дверей топор нашел, взял его и думает:

«Если живой выскочит — топором убью».

Только слышит — в лесу что-то как ухнет, и избушка сразу с глаз сгинула. Ровно ее тут и не было. Он глазам своим не поверил, шагнул вперед, да и провалился по пояс. Смотрит — никакой избушки в помине нет, а его самого трясина засасывает. Заорал он тут на весь лес по-жеребячьи, задергался, пробует вылезти, а его на дно кто-то за ноги тянет. И тут он голос услышал. Стоит на бережке седенький старичок и говорит ему:

— Не кричи, Анкудин, никто не услышит. Смерть твоя пришла. Мало тебе было своего прибытку, на чужой позарился, человека убить хотел — вот и умирай теперь.

Сказал это и прочь зашагал.

Анкудин побарахтался еще немного и ко дну пошел. Только пузыри забулькали. Никто его не пожалел, никто не вспомнил.

А Степан, говорят, и сейчас на Туре живет. Пятерых сыновей вырастил, вместе с ними охотится.

Вот и вся сказка про чудесные ягоды. Сказку эту не я выдумал — от людей слышал. Если они врут, то и я вру. За что купил — за то и продаю.